Церковная молитва о ближних, как живых, так и отшедших в мир иной – неотъемлемая часть церковной жизни, вытекающая из заповеди Христа о любви к ближним, как земном выражении и свидетельстве христианина о любви к Самому Богу. О необходимости молитвы друг за друга говорит и апостол Иаков в своем Соборном послании «Молитеся друг за друга да исцелеете» (Иак. 5: 16). А, поскольку христианство проповедует победу Христа над смертью, то молитва живых простирается и на загробный мир, который становится для нас не непреодолимой преградой, а местом живого действия Христовой любви, а значит, и молитвенного общения всей полноты Тела Христова – Церкви.

Церковная молитва о ближних, возносимая за Божественной Литургией, имеет ряд особенностей, которые сложились в историческом пути развития этого богослужения. И первое, о чем нужно сказать – это проскомидия. Проскомидия (греч.προσκομιδή— принесение, подношение; отπροσκομίζω— приношу) – подготовительная часть Божественной Литургии, за которой происходит приготовление вещества для совершения Евхаристии: приготавливается Агнец – хлеб в виде куба, изъятого из большой просфоры и разделенного на 4 части с четырехконечной крестовой печатью сверху. Вынимаются частицы в память Божией Матери и чинов святых угодников Божиих, а также именно в этот момент происходит первое поминовение имен, списки которых подаются к Литургии.

В разные времена проскомидия совершалась в разное время богослужения, к VII-VIII вв. она была перенесена на начало Литургии, к X-XI векам относится первое упоминание об Агнце в современном виде, и, видимо, в это время и начинает получать  распространение поминовение имен за проскомидией.

В традиции современной Русской Церкви проскомидия совершается на пяти просфорах, из которых первая служит для вынимания Агнца, вторая – одной частицы в честь Божией Матери, третья – девяти частиц в честь чинов святых и составителя Литургии, а две последние – для изъятия частиц о живых и усопших, начиная с Предстоятелей поместных Церквей, правящих архиереев, а также за всех, о ком молится совершающий проскомидию священнослужитель и паства. В традиции Восточных Церквей проскомидия совершается на одной большой просфоре, из центра которой вынимается Агнец, а из четырех боковых частей – остальные частицы по вышеуказанному принципу.

   Здесь нужно сразу отметить тот факт, что при совершении любой проскомидии, независимо от того, в какой день она совершается, в обязательном порядке вынимаются частицы как о живых, так и о усопших. Поэтому существующий в некоторых местностях обычай отказывать в некоторые праздничные дни в поминовении усопших на проскомидии не имеет под собой никаких оснований, так же как и обычай поминать на проскомидии в дни особого поминовения усопших только их. Иногда в эти дни боятся подавать записки о живых, следуя суеверному страху перед всем, что связано с усопшими, который должен быть чужд христианам.

Во времена Царской Руси существовала практика приобретения просфор у просфорников самими прихожанами, которые надписывали на них имена своих сродников, передавали священнику, и забирали после изъятия из них частиц. Эта практика существовала одновременно с принесением записок о здравии и о упокоении, имена из которых поминались с выниманием частиц из общей просфоры. В настоящее время просфоры выпекаются при храмах и монастырях в специальных просфорнях, и передаются в свечной ящик уже «вынутыми», т.е. после изъятия из них частиц. В многолюдных приходах, где количество маленьких просфорок велико, или длительные поминальные синодики (сорокоусты, годовые и т.д.) большого объема, вынимание частиц иногда совершается с вечера, чтобы утром проскомидия не была чрезмерно затянута. Во многие времена этот вопрос поднимался на разных церковных уровнях, и не получил одобрения, поэтому эта практика существует лишь в виде исключения и местных традиций, применительно к реалиям наших дней, когда поминовение имен за проскомидией широко распространено.

Во время совершения проскомидии не возбраняется одновременно со священником, поминающим имена по спискам, и всем присутствующим в алтаре и храме поминать имена своих близких. И эта практика была бы даже весьма желательной, поскольку молитва человека, произносящего имена своих сродников, с которыми он тесно общается и знает их нужды и печали, будет не простым перечислением имен, а теплым воздыханием, исходящим из глубины сердца и живым участием в Литургии, которая и есть «общее дело». В некоторых обителях время поминовения синодиков за проскомидией обозначается звоном колокольчика в алтаре.

Следующим элементом поминовения живых и усопших на Литургии является поминовение на сугубых ектениях. И если с вставкой имен на ектении о усопших вопросов не возникает, то практика поминовения имен живых на сугубой ектении заслуживает более пристального внимания. Дореволюционная литургическая практика не знает перечисления имен живых на сугубой ектении, по крайней мере, ни в какой богослужебной литературе упоминания о ней не имеется. Более того, в служебниках старого образца, «пименовской» редакции, т.е. изданных при Патриархе Московском и всея Руси Пимене, даже прошение, в котором обычно следует перечисление имен живых людей, отсутствует. В служебниках современного образца оно восстановлено в том виде, в каком присутствует во всех обычных сугубых ектениях, с поминовением лишь «братии святаго храма сего». В современной, весьма распространенной практике, в этом месте вставляется перечисление имен из записок, поданных на проскомидию, или отдельно. Насколько законна и обоснована такая вставка – судить сложно, так же как и о времени ее появления. В дореволюционных источниках упоминание об изменениях в этом прошении сугубой ектении встречается в вопросах, адресованных священнослужителями редакции «Церковного вестника». Так в №10 за 1893 год на вопрос священника о том, можно ли вместо слов «братии святаго храма сего» произносить «прихожан святаго храма сего», редакция отвечает отрицательно, указывая, что нельзя по своему усмотрению изменять богослужебный чин. Подобной практики придерживаются и многие монастыри, в которых наиболее строго подходят к исполнению церковного устава, допуская в этом прошении поминовение лишь имени наместника или настоятеля обители.  В современной приходской практике обычай добавления в прошения сугубой ектении имен весьма распространен, и можно его признать исторически сложившимся местным обычаем, хотя и отклоняющимся от уставной практики. Следует лишь отметить, что иногда подобные поминовения принимают формы «обратной связи» алтаря и храма, когда прихожане стремятся услышать имена, перечисленные в своей записке, переданной для поминовения, а, в случае, если не расслышали их, выражают недовольство или подозревают своего пастыря в нерадивости. В таком случае лучше бы совсем отменить эту практику, чем нарушать церковный мир подобными неурядицами.

Вместе с тем, существуют вполне законные и оговоренные уставом случаи добавления особых прошений на сугубых ектениях. Это, например, прошения о болящих, путешествующих, или о каком-либо начинаемом важном деле, с упоминанием имен, а также особые прошения по разным случаям, регламентируемые священноначалием Церкви и предназначенные для общецерковной сугубой молитвы. Иногда после ектении добавляется какая-либо специальная молитва, предназначенная для конкретного случая (например, о болящих или специально составленная по какому-то поводу и разосланная в приходы по благословению священноначалия). Эти молитвы также регламентированы богослужебным уставом и содержатся в специальном разделе Служебника. Добавление произвольных молитв в это место Литургии – недопустимо.

Следующим важным моментом поминовения живых и усопших на Литургии является молитва священника, которая совершается после освящения Святых Даров, во время пения «Достойно есть» или задостойника. В это время, на Литургии св. Иоанн Златоуста, поминаются усопшие, а после поминовения Предстоятеля Церкви и правящего архиерея -  живые. На Литургии св. Василия Великого – наоборот, вначале – живые, затем – усопшие. В современной практике церковного пения на это поминовение, к сожалению, отводится очень мало времени, хотя поминовение имен в этом месте является самой древней практикой, и расположено в самом центре Литургии – после совершения «бескровной жертвы». Очень жаль, что об этом месте поминовения мало известно прихожанам, молящимся в храме, и было бы весьма хорошей практикой, если бы в этот момент вся полнота малой Церкви, собравшейся на данное молитвенное собрание в храме, едиными устами возносила молитвы о своих близких.

И в последний раз поминовение совершается, когда, после причащения священнослужителей и мирян, частицы, вынутые на проскомидии, с дискоса ссыпаются в чашу, с молитвенным прошением священника: «Омый, Господи, грехи поминавшихся зде Кровию Твоею честною, молитвами святых Твоих». В этом момент также всеми молящимися могут возноситься имена своих сродников и близких.

Итак, видно, что Божественная Литургия представляет собой стройное и логичным образом устроенное богослужение, в котором каждый молящийся обретает место как для тайной, личной молитвы о себе, так и общественной молитвы о ближних и об их нуждах. И если пастырь и молящиеся со вниманием и пониманием относятся ко всему, что происходит в храме, что поется, читается на клиросе и что происходит в алтаре, то Божественная Литургия становится подлинно «общим делом», в котором каждый становится частичкой единого Тела Христова. И, конечно же, полнота этой целостности и совершение молитвы и о себе, и о ближних, достигается тогда, когда молящиеся стремятся не только к присутствию, но и деятельному участию в Евхаристии, причащаясь Святых Христовых Таин.

Иеромонах Тихон (Федяшкин), секретарь Краснослободской епархии, магистр богословия.